Медицина и религия
В 1802 году Шатобриан пишет своего «Гения христианства», книгу, которой суждено было стать одним из самых известных и влиятельных сочинений XIX века. Первоначально в нее входила автобиографическая повесть «Рене», которая была опубликована отдельно, в 1805 году. Именно там и тогда миру был впервые явлен образ разочарованного молодого человека, испытывающего весь спектр отстраненной грусти – от печальной иронии до полной отрешенности.
Бесстрастный созерцатель, холодно фиксирующий несовершенства мира – и внешнего, и собственного, внутреннего, произвел огромное впечатление на Байрона (когда в 1812 году в Лондоне стал печататься «Чайльд-Гарольд», критики недоумевали, чем так разочарован лирический герой автора, а публика гадала о связи между этим разочарованием и личной жизнью поэта). Английский поэт и его бесчисленные подражатели сделали эту манеру широко известной, и в течение какого-то времени она была определяющей моделью отношения молодых мужчин к действительности.
«Гений христианства» был, в некотором смысле, более значительным сочинением, чем поэма Байрона. Шатобриан показывает здесь, каким образом атеизм и религиозный скептицизм французов 1770-1780-х годов был связан с катастрофой 1790-х. Он формулирует тезисы о неустранимости религиозного начала из жизни человека, о важности «колокольного звона для душ простого люда», особенно когда этот звон «раздается после долгого молчания».
К 1815 году умонастроение, выраженное Шатобрианом, распространилось чрезвычайно широко. Было множество признаков разворота – от насмешек и язвительной критики религии к осознанию ее важности и необходимости. Этот разворот имел своих экстремалов, таких, как немецкий мистик Юнг-Штиллинг и французский физиолог-идеалист Мильн-Эдвардс.
Против церковного догматизма, распространившегося в эпоху Реставрации, выступали многие свободомыслящие авторы, из которых особо стоит упомянуть об Альфонсе Раббе. Чхартишвили пишет: «Французский писатель Альфонс Рабб (1784-1829) был убежденным апологетом mors voluntaria и умер в полном соответствии со своими воззрениями». В стихотворении в прозе «Трубка» есть следующий пассаж: «…тупая, жадная до грубых развлечений чернь спешит по улицам богатого и суеверного Марселя на пышный обряд Сердца Иисусова.
Что до меня — я ненавижу толпу с ее бессмысленной сутолокой, ненавижу зрелища и в храме, и на площади, все эти празднества, эти лживые игры, ради которых несчастный народ готов так легко забыть все беды, его удручающие. Я ненавижу эти знаки рабской почтительности, которые обманутый люд расточает всякому, кто его дурачит и притесняет. Я ненавижу этот ложный культ, который отпускает грехи преступнику, обижает невинного и бесчеловечной проповедью нетерпимости толкает фанатика на убийство.»
Итак – с одной стороны, строительство новых церквей в Париже, восстановление прежних, рост духовенства, с другой – критическое переосмысление религиозного наследия как с ностальгической точки зрения романтиков, видящих в средневековом католицизме идеал всеобщей религии, так и с точки зрения классицистов, вооруженных атеистическими взглядами Руссо.
Медицина. Успехи медицины в это время были обусловлены быстрым взаимоопределяющим развитием промышленности, техники и естествознания, их достижениями. Степень взаимопроникно¬вения отдельных .идей теоретического естествознания и фило¬софии возросла. Это явилось причиной того, что в процессе прогрессивного развития биологического комплекса наук шла борьба между материалистическими 'и идеалистическими представителями науки, которая получила отражение и в ме¬дицине.
Естествоиспытатели и врачи начала XIX века, в основном, делились на две группы: 1) представителей материалистиче¬ской атомистики и 2) представителей идеалистической на¬турфилософии. Последние считали первичным не материю, а «чистое движение», которое противопоставлялось- материи.
Натурфилософы поддерживали идеи развития и одновремен¬но недооценивали роль познавательного эксперимента. В первой половине XIX века количество медицинских систем возрастает. Основой новых систем — достижения морфологии и физиологии. В свою очередь медицинские системы оказывали влияние на направление исследовательской ра¬боты. Развитие клиники в первой половине XIX в. можно разделить на два периода: 1) 1800—1830 годы — период грубого пассивно-созерцательного описания некоторых болезней и в особенности поражений отдельных органов. 2) 1840—1850 гг. — быстрое развитие симптома¬тического направления болезней, преимущественно созерцательное описание поражений. В университетах на медицинских факультетах профессора начинают уделять большое внимание преподаванию нервных болезней. Одной из причин быстрого развития медицины было создание новых медицин¬ских факультетов при университетах, увеличение числа врачей и профессоров, разрабатывающих актуальные вопросы медицины. При многих университетах организуются научно-исследовательские институты и лаборатории, оснащенные специальным оборудованием. В этих научных учреждениях осуществлялось использование достижений естествознания и техники для раскрытия этиологии и патогенеза заболеваний, экспериментального изучения действия фармакологических препаратов. В это же время стало больше ощущаться влияние философии на теоретиче¬ские вопросы медицины и, в частности, на разработку общепатологических проблем
Увеличивается арсенал лечебных средств: широко назначаются как болеутоляющие средства морфин и бром. Опиаты (опиум и морфий) в течение всего XIX века применялись при лечении ревматизма, болей, лихорадки, белой горячки, простуды, служили для анестезии при хирургических операциях. Врачи часто прописывали опиаты больным, при этом очень плохо представляя себе, как они воздействуют на организм.
Томас Уиллис, врач, который открыл сахарный диабет, изобрел собственную настойку опия. Он использовал ее для лечения расстройств сознания, конвульсий, подагры, камней в почках, нерегулярного стула, рвоты, колик, плеврита и заболеваний дыхательной системы. Уиллис считал что опиум побеждает часть животной силы человека в мозге и вызывает здоровый сон, который сам по себе является лучшим лекарством. По его мнению, опиум снижал жар и одолевал болезни, которые во множестве присутствуют у каждого человека. Он писал, что животные силы, словно дикие лошади, мчатся вперед и назад либо перепрыгивают ограды, в то время как их следует сдерживать с помощью опиума. Однако этот наркотик не следовало прописывать больным туберкулезом, при изъязвленных легких, параличах и апоплексии. Во Франции наркотики были шире распространены, чем в Англии, а это означало, что физиологическая зависимость возникла у большего числа пациентов. Помимо опиатов, не прекращалось применение различных средств и снадобий, которые подавляли человеческие эмоции. Йод назначается при лечении ломотных заболеваний. Настойки из стрихнина назначаются при параличах. Врачи пересматривают свое отношение к электротерапии. Ф. Мажанди публикует данные о лечении гальваническим током невралгии и параличей. Г. Дюшен внедряет в лечебную практику фарадический ток, который вскоре получает в медицине широкое распространение.
Герберт Бенсон, ведущий преподаватель медицинского факультета Гарварда, утверждает, что большинство лекарств XIX века, от пиявок до крови ящериц, были бесполезными, а если порой помогали, то именно лишь благодаря эффекту плацебо. На основании этих наблюдений становится очевидным, что эффект плацебо играл большую роль в медицине прошлых лет.